Александр Таркаев: «Шли к инновациям, а пришли к зависимости от нефти»

В Татарстане разработана концепция внешнеэкономической деятельности. Необходимость пересмотра подходов к этой теме обострилась в кризис, когда республика особенно остро почувствовала негативную сторону своей зависимости от внешних рынков. Документ сейчас проходит процедуру согласований в министерствах и ведомствах республики. Авторы концепции – аналитики компании «Диалог консалтинг». Председатель совета директоров компании Александр Таркаев рассказал в своем интервью о том, какие задачи ставились при разработке концепции.

– Александр Никитич, что из себя представляет концепция внешнеэкономической деятельности?

– Концепция внешнеэкономической политики Татарстана разрабатывается согласно поручению премьер-министра Татарстана Рустама Минниханова и распоряжения кабинета министров РТ. Целью разработки концепции является определение и обоснование долгосрочных стратегических направлений, приоритетов в развитии внешнеэкономической деятельности Татарстана на период с 2009 по 2020 год и повышение результативности отраслевого управления и конкурентоспособности республиканской экономики. В результате проведенного конкурса на выполнение научно-исследовательских работ разработчиком концепции была выбрана компания «Диалог консалтинг».

– В чем, по вашему мнению, важность внешнеэкономической деятельности?

– Сегодня существует простая, почти линейная связь между экспортом продукции с высоким уровнем добавленной стоимости высокотехнологичной продукции и уровнем жизни страны, причем это влияние значительно сильнее, чем наличие сырьевых ресурсов. Мы видим, что страны, которые добывают сырье, стремятся уйти в обработку, а те, кто обрабатывает, – в машиностроение, производители – в разработку и проектирование, а те, кто уже умеет разрабатывать и проектировать, – в науку и образование, и таким образом выталкивают предыдущий «передел» в страны 2-го, 3-го и 4-го мира. Казалось бы, что производит Америка? Некоторые сказали бы, что ничего, но Америка производит все проекты, все научные исследования, почти все разработки.

– А что препятствует Татарстану повысить конкурентоспособность экспортной продукции?

– В 2008 году торговый оборот Татарстана составил $21,3 миллиарда. Однако если мы уберем из экспорта нефть и нефтепродукты, то у нас останется приблизительно 3,5 миллиарда долларов доходов по внешнеэкономической деятельности. Несмотря на то, что с 1995 года экспорт Татарстана увеличился в 10 раз, структура экспорта не изменилась, как это ни удивительно. Вроде бы мы шли к инновационной экономике, а пришли к еще большей зависимости от нефти. В 2008 году доля нефтепродуктов в экспорте Татарстана составила более 80 процентов. Еще в 1995 году минпромторг Татарстана предупреждал, что зависимость от нефтяного экспорта угрожает деиндустриализацией Татарстана. А на недавнем совещании нефтяников уже констатировали, что это привело к деиндустриализации. В 1995 году мы слышали предупреждение, а в 2009 году получили подтверждение.

– А как обстоит с конкурентоспособностью республики на российском рынке?

– Если говорить о межрегиональной торговле, то Татарстан сегодня – это мегаэкспортер высокотехнологичной продукции. Это значит, что внутри России мы потребляем товары низких переделов, а производим товары высоких переделов. Таким образом, наша внутренняя конкурентоспособность достаточно высокая, и если сравнивать нас с другими российскими регионами, то Татарстан можно определить как промышленно развитый. Необходимо и дальше наращивать экспортный потенциал Татарстана внутри Российской Федерации. Деньги везде одинаковы – что из Марий Эл, что из США (разве что из Марий Эл их легче привезти).

– Какие методы использовались при анализе конкурентоспособности Татарстана?

– Для того чтобы проанализировать ситуацию с конкурентоспособностью нашей продукции, была использована достаточно стандартная для нас методика Майкла Портера, которая рассматривает различные факторы производства. Мы взяли несколько наших кластеров, как полноценных (топливно-энергетический и нефтехимический), так и не вполне полноценных, я бы сказал, рассыпающихся кластеров, таких как IT-кластер, авиационный и автомобильный, и попытались сопоставить их с аналогичными региональными кластерами внутри страны и за рубежом, чтобы понять, чем мы от них отличаемся и почему проигрываем в конкуренции.

– И в чем основная проблема?

– Одна из главных причин неконкурентоспособности скорее теоретическая: три года назад с легкой руки, уже не помню кого, сформировалось такое ощущение, что кластер – это предприятие-ядро и его поставщики. С точки зрения теории Портера, кластер – это конкурирующие между собой предприятия одной отрасли и их общие поставщики, причем поставщики, обязательно работающие за пределами кластера. У нас же, как оказалось, конкуренции внутри кластера или нет, или почти нет, как, например, в нефтехимическом комплексе между Казаньоргсинтезом и Нижнекамскнефтехимом.

Во-вторых, спрос на продукцию экспортно-ориентированных отраслей внутри республики очень маленький. Я недавно задал вопрос директору ТАНЕКО: «Вы можете сделать топливо Евро-5?» «Ну, можем, но стране-то ведь не надо», – ответили мне. Получается, что на экспорт делать можем, но внутри страны нет потребителя. А раз нет потребителя внутри страны, значит, нет и стимула к развитию.

В-третьих, выявились резкие отличия Татарстана с развитыми странами по обеспечению малыми предприятиями, инжиниринговыми и консалтинговыми компаниями, научно-исследовательскими центрами, то есть тем питательным бульоном, внутри которого должны вариться наши крупные промышленные предприятия.

Один маленький пример: в нефтехимическом кластере в земле Северный Рейн базируются крупные нефтехимические компании Германии. Так вот, они опираются на 40 тыс. малых предприятий только обрабатывающей промышленности, на 150 научных институтов, на 70 тыс. предприятий в области строительства, монтажа, строительных услуг и т.д. и при этом обеспечивают экспорт в 40 миллиардов евро. Причем местное правительство ежегодно вкладывает в базовые отрасли порядка 50–100 миллионов евро на развитие долгосрочных фундаментальных научных исследований. Предприятия финансируют науку, но их интересуют проекты, которые могут дать отдачу за 3–5 лет, поэтому местные или федеральные власти должны финансировать долгосрочные проекты.

– Какие выводы вы сделали в результате проведения аналитической работы?

– Для того чтобы кардинально изменить нашу конкурентоспособность, необходимо в первую очередь максимально активное участие во внутристрановой конкуренции, завоевание здесь лидирующих позиций. Во-вторых, мы должны прицельно вкладываться не «вообще в экономику», а именно в науку для конкретных промышленных кластеров, которые могут дать отдачу.

У нас в Татарстане считается почетным и модным финансировать спорт. Это, конечно, замечательно, но эти затраты вряд ли приведут к долгосрочному росту экономики республики и благосостояния ее жителей. Я ввел бы специальный налог: каждый, кто вложил 1 рубль в спорт, должен вложить 2 рубля в науку, причем, желательно, в прикладную науку. Заплатил 1 рубль хоккеисту или футболисту – 2 рубля отдай Университету, КАИ или КХТИ. Это, конечно, шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть намек.

Газета «Бизнес онлайн», 27 мая 2009 года