Я злюсь на него за то, что он ушел

Виктор Классен

Выпускник Московского физико-технического института, доктор технических наук, профессор. В 1986 году по решению министерства радиопромышленности СССР был направлен в Чистополь для создания Чистопольского конструкторско-технологического бюро «Вектор», а также факультета «Восток» Казанского авиационного института. С 1992 года – действительный член Академии технологических наук России, руководитель кафедры «Компьютерные и телекоммуникационные системы» филиала «Восток» КГТУ имени Туполева. Генеральный директор радиокомпании «Вектор».

В момент моего знакомства с Таркаевым Александр Никитич был лидером Татарстанского отделения Союза правых сил. В Чистополе он появился «по велению партии и правительства», баллотировался в депутаты. Глава Чистопольской администрации Вячеслав Михайлович Козлов попросил меня стать доверенным лицом Таркаева на выборах 2005 года.

Я не помню сам момент знакомства. Это было так, как будто мы сто лет уже были знакомы. Мы оба удивлялись, почему не пересеклись раньше, так как большинство наших оценок, взглядов на то или иное событие в существенной мере совпадали. Мы оба читали «от корки до корки» журнал «Эксперт», оба не вылезали из «Business on-line». Шесть лет назад интернет-аудитория была еще не столь широкой. У нас как-то все сразу «заладилось».

Мы стали выступать на разных площадках с предвыборной программой Таркаева, убеждая чистопольцев в необходимости избрания ими именно этого кандидата. Несколько раз встречались со студентами факультета «Восток» Казанского авиационного института. Александр Никитич достаточно уверенно победил в выборах 2005 года.

Он, безусловно, был очень деловым человеком и, безусловно, был конформистом.

Иногда из уст простых людей можно было услышать: «А что конкретно сделал Таркаев?» Народ рассуждает очень просто: сколько миллионов он притащил в город? А какие это миллионы, ворованные или полученные в результате использования административных ресурсов, никого не интересует. Утверждение о том, что депутат должен заниматься законотворчеством, настораживает народ. «А мы-то тут причем? Что мы с этого получаем?».

В этом плане у Таркаева было много критиков, молчащих сейчас, когда в казну Чистополя поступают большие деньги, якобы их дает очередной депутат. Еще не наступило время депутатов-интеллектуалов, пока еще время депутатов – «бульдозеров».

Конечно, Таркаев не мог дать городу столько, сколько может дать «Татнефть». Безусловно, у него такой поддержки не было. Но частота личных визитов Александра Никитича в Чистополь, количество его бесед с людьми, его личная им помощь значительно превышала таковую его конкурентов.

Сложности возникали и из-за недопонимания Таркаева его ближайшими соратниками по партии. У партии не было нормальной базы и платформы, не было единого направления движения.

Часто его положение можно было назвать двусмысленным. Александр Никитич не конфликтовал с властью, не занимался обличительством, не объявлял голодовок, не «кричал на остановках».

Критика Таркаева всегда была конструктивной, не огульной. Он мог пойти на конфликт, но делал это крайне редко. Я лишь однажды видел его раздраженным. И раздражение его касалось попытки заставить его делать не его дело. Он мог желчно, саркастически что-то сказать, но никогда не кричал. Он предлагал ответ на вопрос: как? Предлагал решение. Был креативен. Поэтому, был всегда и везде востребован. Но вокруг были люди, и люди такие, какие они есть.

Конечно, много делалось очень правильно, была поддержка, печатались листовки, книги, но утечка информации через внутренних «засланцев» говорила о неблагополучной ситуации в партии в целом.

Несмотря на то что я сам не являюсь членом какой-либо партии, я пытался помочь, сплотить молодых ребят, создать фракцию конструктивной оппозиции к власти. Но моя попытка не увенчалась успехом.

Александр Никитич регулярно встречался с сотрудниками нашей компании. Надо сказать, у нас особая публика, интересующаяся бизнесом, политикой, экономикой, интернет-технологиями. Это была его публика. Такой публики в городе мало. Основную массу местных жителей интересовали лишь локальные проблемы города. «Вы нам здесь заасфальтируйте, и мы пойдем голосовать…». Язык ультиматума. Народные массы хотят видеть бульдозер, результат здесь и сейчас. Таркаев понимал роль депутата по-другому.

В первую очередь должна быть выстроена правильная политическая линия, должны быть рыночные отношения, конкуренция.

Таркаев объяснял, что «асфальтировать» и «чинить заборы» обязанность местных депутатов. Каждый должен делать свое дело. «Встречаетесь ли вы со своими местными депутатами, ставите ли перед ними задачи», – спрашивал Александр Никитич у приходящих к нему на встречи людей. «А что у них спрашивать, они только о себе думают…», – отвечали ему. Получалось, что Таркаев был одинок в своих усилиях. Таковы люди…

Даже у нас в компании спрашивали: «Что конкретно принес Таркаев нашей фирме?»

Никому не пришло в голову, что если такой человек как Александр Никитич где-то рассказывает о компании, хвалит ее специалистов, это создает положительный имидж предприятию.

Когда он был жив, все, до президента республики, знали о нас, о наших новых технологиях, достижениях. Наших представителей часто приглашали на различные мероприятия в торгово-промышленной палате, где Александр Никитич был председателем административного совета. С нами заключали контракты на исполнение тех или иных целевых программ. Это же расширенный кругозор, лучшие возможности поиска новых целей профессиональной деятельности. Не стало Таркаева, количество приглашений и предложений пошло на спад.

У нас было множество совместных бизнес-планов. Но реализовать многое не удалось. Не успели. Я злюсь на него за то, что он взял и ушел. Это дико дискомфортно. В любое время, по любому возникающему вопросу я мог обратиться к Александру Никитичу за советом и поддержкой. Я настолько привык к его доступности, возможности беспрепятственного общения… Это было как дыхание, которое не замечаешь, когда оно есть, и лишь, когда оно исчезает, понимаешь, ЧТО ты потерял.