Таркаев был суперэкспертом

Рашид Галямов

Выпускник Казанского университета. В 1995–2000 годах – корреспондент, заместитель главного редактора газеты «Молодежь Татарстана», корреспондент газеты «Вечерняя Казань». В 2000–2005 годах – создатель и главный редактор газеты «Восточный экспресс», генеральный директор агентства «Татар-информ», затем – директор агентства «Парадигма-консалтинг», создатель портала «Бизнес-онлайн».

С Александром Таркаевым я сотрудничал на протяжении 15 лет как журналист, который пишет об экономике, интересуется экономикой. И где бы я ни работал, Александр Никитич был для меня одним из главных экспертов в этой области. Могу сказать, что, бесспорно, журналистское сообщество потеряло эксперта из первой тройки, суперэксперта. Таких очень мало. В политике для меня это Рафаэль Хакимов, в экономике – Александр Таркаев. Он всегда был открыт и всегда имел свою позицию, свои мысли. Это то, чего, к сожалению, в Татарстане вообще не хватает. У нас много умных людей, у нас много бизнесменов, ученых, политиков… Но у нас – это большая проблема республики – мало людей публичных, умеющих доступно формулировать свои мысли. В этом смысле для меня и, уверен, для всего журналистского цеха смерть Таркаева – невосполнимая потеря.

Мы с Александром Никитичем сотрудничали в самых разных проектах. Вспоминаю сегодня кульминационные моменты. Например, один был в 1996 году, когда я работал в «Вечерке». Накануне заседания правительства Татарстана, где должны были представлять программу, которую разрабатывала американская компания, Таркаев и Брюс Аллен, был такой специалист из Гарварда, один из главных разработчиков, что называется, «слили» мне эту программу. Для газеты это, конечно, был эксклюзив. А у Таркаева и Брюса Аллена мотивировка была очень простая: они боялись, что программу замотают в правительстве, и она не будет реализована. Такие тревоги прозвучали и в нашем материале. Это был тот случай, когда журналист и эксперт – бизнесмен, политик, друг друга взаимно дополняют и преследуют общие интересы.

Кстати, именно в этом материале впервые прозвучала формулировка: жизнь после нефти. Тогда, по сути, и появилось название программы.

Александр Никитич Таркаев для меня связан с тем типом бизнесмена-эксперта, который чрезвычайно редок в наше время, – с его открытостью для прессы, для общества.

Понятно, что Таркаев был жестким прагматиком, иначе он бы и не состоялся как бизнесмен. Сейчас о нем говорят много хорошего, и это правильно. Но не нужно делать из него икону. Это был очень умный, очень открытый, очень прагматичный человек. Со своими слабостями. Но и с теми качествами, которые мне очень импонируют, – неравнодушие к общественной жизни, открытость, желание взаимодействовать… Кстати, это все и привело его, я так думаю, в СПС и «Правое дело».

Наверное, сегодня можно сказать, что я, в принципе, был крестным отцом его прихода в ряды правых – это я познакомил его с Павлом Сигалом, который искал соратников. Таркаев потом и меня приглашал в партию. Но я считал, что, в принципе, это дело безнадежное – дело правых западников в России в двухтысячных годах. По-человечески я всегда поддерживал Таркаева и в СПС, и в «Правом деле», но политически знал, что в России либерализм, как и в мире, умер. Так что Таркаев был романтиком и в политике…

Думаю, что у нас в республике, по крайней мере, в экономике, среди людей, понимающих происходящие в ней процессы, таких людей, как Таркаев, в 90-х годах было, как тогда говорили, шесть с половиной человек. В принципе, и в двухтысячных их осталось шесть с половиной человек. Я их всех лично знаю, к сожалению, больше половины из них сошло с активной сцены. И в этом смысле Таркаев – невосполнимая потеря из этой небольшой когорты активно действующих фигур.