«Russian Alive!» – «Живой Русский Язык!»

Сэмюэль Д. Сиоран

Выпускник отделения современных языков МакМастерского университета (Гамильтон, Канада).

В 1964–1968 годах – аспирант отделения русского языка университета Индианы (США), аспирант отделения русского языка университета Торонто (Канада). В 1968–1970 годах – ассистент профессора русского языка Миддлбери колледжа (Миддлбери, Вермонт, США). В 1968–1970 годах – ассистент профессора русского языка университета Альберта (Эдмонтон, Канада), в 1972–1996 годах – профессор русского языка МакМастерского университета (Гамильтон, Онтарио, Канада). В 1985–1995 годах – директор вычислительного центра для гуманитарных специальностей МакМастерского университета. В 1996 году вышел на пенсию. В 1995–1999 годах – приглашенный профессор университета Уитсуатерсрэнд (Йоханнесбург, Южная Африка).

В 1987 году в МакМастерский университет города Гамильтон (Онтарио, Канада) неожиданно прибыл с кратковременным визитом журналист из Казани, Вахит Шарипов. Этому визиту предстояло оказать огромное влияние на мою жизнь и жизнь Александра Таркаева, хотя в то время ни один из нас не мог даже и подозревать об этом.

Учитывая мой интерес к быстро развивающейся сфере компьютерных технологий, меня назначили директором вычислительного центра гуманитарных факультетов МакМастерского университета. К тому времени в нашем университете было только что создано несколько новых компьютерных лабораторий, предназначенных для исследований и разработок в области компьютерного обучения различным дисциплинам и, в частности, языкам. Мой предыдущий опыт был связан с областью русского языка и литературы, и в течение многих лет я преподавал и язык, и литературу в нескольких университетах Канады и США. Кроме того, я изучал и несколько других языков, в том числе французский, немецкий, испанский и японский. Таким образом, мне было интересно применить свои языковые познания к компьютерным технологиям языкового обучения.

Когда Вахит Шарипов без всякого объявления появился в МакМастерском университете и выразил интерес к нашим начинаниям в области компьютерных технологий языкового обучения, меня попросили показать ему наши новые компьютерные лаборатории, а также то незамысловатое матобеспечение, которое было еще в процессе разработки. То, что он увидел, вызвало у него большой энтузиазм, но не потому, что эти первые усилия были изощренными и продвинутыми, а потому что за ними чувствовался реальный потенциал для использования компьютеров в качестве поддержки учебного процесса. Его визит продолжался всего полдня, но он пообещал доложить о полученном опыте в Казанском университете по возвращении домой. Я больше никогда об этом не думал и почти забыл о его визите.

Однако, к моему удивлению, спустя несколько месяцев я получил приглашение в Казанский университет. Меня попросили продемонстрировать матобеспечение, которое мы разрабатывали в МакМастерском университете и провести несколько семинаров по компьютерному обучению. Ехать или не ехать? Мой последний приезд в Советский Союз был в 1970 году, когда я исследовал влияние Владимира Соловьева на ранних русских символистов, Андрея Белого и Александра Блока. Это казалось каким-то далеким зовом из таинственного мира русского символизма, едва пробивающимся в новый мир компьютерных технологий. Моей первой реакцией было отказаться от приглашения, но, поразмыслив, я решил, что пришло время вернуться в Советский Союз после столь долгого перерыва. И это было одним из важнейших решений в моей жизни, благодаря которому мне предстояло встретиться с самым поразительным человеком, который в дальнейшем оказал глубокое влияние на мою последующую жизнь.

Когда я прибыл рейсом «Аэрофлота» в Казань, меня встречал слегка застенчивый молодой русский лингвист, Сергей Демьянов. Он работал специалистом в лаборатории компьютерных технологий обучения Центра информатики и вычислительной техники КГУ под руководством Александра Таркаева. Обо мне было известно настолько мало, что никто не знал, что я говорю по-русски, и Сережу послали встречать меня, думая, что мне необходим переводчик. Меня провели в офис Александра Никитича, который поприветствовал меня с явно озадаченным выражением лица. Очевидно, университетская администрация просто проинформировала его о том, что нужно принять какого-то гостя из Канады, «специалиста» в компьютерном обучении. Но больше он абсолютно ничего не знал. Я представил Александру Никитичу и многим его сотрудникам примеры нашей работы в МакМастерском университете. В свою очередь, он продемонстрировал мне свои ранние работы, которые велись в Казанском университете практически в тех же самых областях обучения. Мы часто подолгу беседовали, и в процессе этих дискуссий обнаружили, что в «дивном новом мире» компьютерных технологий мы были братьями по духу.

Александр Таркаев был, действительно, одним из самых впечатляющих людей, которых мне когда-либо доводилось встречать. Энергичный, амбициозный, обладающий мощным интеллектом, он был человеком, чей взгляд всегда был устремлен прямо в будущее, цепко фиксируя все возможности, которые оно могло бы предоставить. Но я любил его еще и за острое чувство юмора и глубокую иронию.

После моего десятидневного визита в Казанский университет наши отношения развивались со скоростью урагана. Чуть позднее, в этом же году Александр Никитич был гостем одного из американских университетов, и я организовал его краткосрочный приезд в Канаду, в МакМастерский университет для встречи с нашим президентом и вице-президентом. Мы с Александром Никитичем уже обсудили возможность проекта сотрудничества между нашими университетами, но нам, конечно, была необходима финансовая и моральная поддержка со стороны обоих руководств. Александр Никитич произвел хорошее впечатление на наш административно-управленческий персонал, и мы быстро получили согласие на финансирование программы совместных исследований и разработок между двумя нашими университетами.

Наш план был амбициозен: мы собирались разрабатывать первую многомодульную программу обучения русскому языку для англоговорящих обучаемых, которая включала бы все: учебные пособия, хрестоматии, видеоматериалы, программы для компьютерного обучения. Так начались многолетние усилия, на фоне которых я совершил множество поездок в Казанский университет, а казанские специалисты – Олег Масляев и Геннадий Калинин приезжали в МакМастер, чтобы применить свое мастерство в нашем поистине «эпохальном» труде. Всякий раз, когда я возвращался в Казань, ассистенты Александра Никитича и сотрудники университета оказывали мне колоссальную помощь. В первую очередь, это был Слава Мухачев, ставший моим незаменимым помощником, фактически, моей «правой рукой». Венцом этих усилий стал «Russian Alive!» или «Живой Русский Язык!», наиболее амбициозная программа обучения русскому языку, когда-либо предпринимаемая в Северной Америке или в СССР. Она состояла из основного учебника, книги для чтения, рабочей тетради, двух полнометражных учебных видеофильмов и весьма обширного компьютерного модуля.

Как специалист в области языка, я был основным автором и дизайнером «Живого Русского Языка!». Однако без постоянной поддержки и организационных навыков Александра Никитича программа никогда не увенчалась бы успехом. Он преодолевал все бюрократические препоны. Он находил сотрудников нужного профиля, которые помогали мне на любом этапе проекта. Он решал все финансовые вопросы. Но он никогда не вмешивался в педагогический процесс и не пытался привнести в проект свои учебные предпочтения. Используя современный бизнес-жаргон, я бы сказал, что он был великолепен на уровне «макро-менеджмента», но никогда не пытался вмешиваться в «микро-менеджмент». В более простых выражениях, без Александра Никитича «Живого Русского Языка!» просто не было бы. Успех этого проекта имел также и другие, менее значительные преимущества. Когда Казанский университет боролся за дополнительное финансирование для разработки компьютерной версии словаря татарского языка, мы смогли обеспечить промежуточные платежи, чтобы проект не прерывался.

Насколько успешен был проект «Живой Русский Язык!»? В течение ряда лет он успешно продвигался и использовался в целом ряде университетов и колледжей Канады, США и Европы. Как и все учебные программы, он был, в конечном счете, постепенно вытеснен более новыми, с другими педагогическими преференциями. Однако мы с Александром Никитичем всегда очень гордились тем, что «Живой Русский Язык!» стал вводным курсом русского языка для всех астронавтов и технического персонала в Джонсоновском Космическом центре Национального управления США по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA, Хьюстон, Техас). Русский и английский – это два языка, знание которых необходимо для всех астронавтов, проходящих подготовку к работе на международной космической станции. Весь поддерживающий персонал также должен был пройти обучение обоим языкам. «Живой Русский Язык!» – это инструмент, который вплоть до сегодняшнего дня все еще используется в учебных материалах NASA для знакомства с русским языком. Мы с Александром Никитичем обычно говорили, что, выражаясь образно, мы «прикоснулись» к каждому астронавту, который летал в космос, а также к каждому техническому специалисту наземных служб Хьюстона. И мы считали это величайшим достижением нашего совместного проекта.

Тот опыт и мастерство, которые я приобрел во время работы с Александром Никитичем, сделали мой мир намного больше. Целым рядом своих последующих успехов в области компьютерного обучения и разработки учебных материалов я обязан многосторонним и богатым отношениям с этим необычным человеком. По завершению проекта «Живой Русский Язык!» я получил приглашение посетить несколько университетов в Южной Африке. Это было сразу после отмены апартеида и избрания Нельсона Манделы на пост президента. В то время в Южной Африке возобновился интерес к местным языкам и тогда многие захотели изучать Зулу и Коза.

Используя модель, которую мы с Александром Никитичем разработали в Казанском и МакМастерском университетах, я начал сотрудничество с Тандиве Нкхумало, преподавателем языка Зулу в университете Уитватерсрэнд в Йоханнесбурге. Вместе мы создали более скромную версию программы «Russian Alive!» для англоговорящих обучаемых, которая называлась «Funda Isi Zulu!» («Учите Зулу!»). Это был первый учебник Зулу, созданный в Южной Африке после апартеида. Думаю, Александр Никитич понимал, что, даже не принимая непосредственного участия в этом проекте, духовно он, тем не менее, присутствовал в его результатах.

В обществе Александра Никитича моя жизнь стала богаче. А сейчас, без него, она обеднела. Но память о нем и его дух живут во мне, как и во многих других, к чьим жизням он прикоснулся, независимо от того, знают они об этом или нет…