Ни одного дополнительного дубля…

Вячеслав Мухачев

Выпускник физического факультета Казанского университета, начинал свою трудовую деятельность в лаборатории «Методики вузовской работы» КГУ. Позже – лаборант лаборатории технических средств обучения, инженер телецентра КГУ, ведущий специалист учебно-методического управления университета.

Впервые я увидел Александра Никитича Таркаева где-то в 1974–1975 годах, когда он учился в аспирантуре. Ближе познакомился с ним, когда он стал заведующим лабораторией технических средств обучения КГУ, где я работал. Мы были молодыми и не почувствовали в полной мере, что к нам пришел новый начальник, но все же в коллективе называли его по имени-отчеству.

С приходом Таркаева лаборатория начала интенсивно развиваться. Были получены новые помещения, нуждающиеся в большом ремонте. Мы делали все: завозили строительные материалы, строили стены, штукатурили, устанавливали новую технику, паяли кабеля, изобретали новые схемы и компьютерные программы, тянули телевизионные кабели и внедряли лазерную связь, устанавливали проекционную технику, оборудовали аудитории. И это происходило при непосредственном участии Александра Никитича. И в результате мы стали ведущими в городе по использованию в учебном процессе ЭВМ, телевидения, учебного кино. Разработки нашей лаборатории многократно демонстрировались на ВДНХ СССР и за рубежом. Неслучайно первые три года телекомпания «Эфир» работала на базе телецентра КГУ.

Как начальник Александр Никитич был «неудобен». Приходил одним из первых, а уходил последним. Однако не требовал обязательного «просиживания» рабочего времени, никогда не кричал. Требовал лишь выполнения в срок работ. Запомнился его внимательный взгляд при обсуждении проблем, небольшой прищур глаз, я называл его «чекистским», ручку, крутящуюся в руках.

Таркаев очень быстро ел, объясняя это старой стройотрядовской привычкой. Любил пить чай. Мог пригубить бокал вина, но никогда я не видел его навеселе. Александр Никитич ввел в лаборатории новогоднюю традицию – мы варили глинтвейн. Варили в ведре, сводя с ума ближние этажи запахом пряностей, сухофруктов и вина. Конечно, о водке не было и речи. Выпивал он не много, а вот танцевал много и с удовольствием.

Таркаев был немногословен, всегда говорил по делу, его деловой блокнот содержал лишь короткие пометки. Быстро просматривал газеты, казалось, наперед зная их содержание. И лишь однажды, собрав всех нас, вдруг начал говорить «правильные» слова, словно из передовиц газет. Говорил, почти не глядя в глаза, о необходимости сплотиться, держаться и т.д... А по окончании беседы вдруг сказал: «Я видел ваши лица... Партком накрутил: по случаю смерти Брежнева велено было поговорить с коллективом...».

Очень интересна была совместная работа с Самюэлем Сиораном, филологом из Канады, который прослышал о наших работах по внедрению ЭВМ в учебный процесс. Идея создания обучающей программы «Rassian alive» – «Живой русский язык» (учебники, компьютерные программы, тематические наборы слайдов и полнометражные фильмы) возникла после знакомства Сиорана с Таркаевым. Александр Никитич был продюсером всех работ.

Кстати, мне несколько раз приходилось проводить и видеосъемки с участием самого Таркаева. Это были различные ситуации и различные поводы, но всегда чувствовалось знание предмета разговора и никогда не приходилось делать дубли.