Это был человек действия – человек разумного действия
Александр Коновалов
Выпускник Казанского государственного университета. С 1957 года преподает в КГУ. В 1968-1972 годах – декан химического факультета, в 1974-1999 годах – заведующий кафедрой органической химии, в 1979-1990 годы. – ректор КГУ.
Доктор химических наук, профессор, академик Российской академии наук (1992), действительный член и вице-президент Академии наук Татарстана. Лауреат Государственной премии СССР.
Автор трудов в области органической и элементоорганической химии, реакционной способности ненасыщенных органических соединений. Создал универсальную шкалу кислотности органических соединений, применимую к средам различной полярности. Автор более 300 научных статей. Имеет более 40 авторских свидетельств СССР и патентов Российской Федерации.
Вице-президент Российского химического общества имени Менделеева, председатель Научного совета РАН по органической и элементоорганической химии, председатель экспертной комиссии РАН по присуждению премии имени Бутлерова, член редколлегии ряда ведущих отечественных и международных журналов.
Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, за заслуги перед Отечеством IV степени, Почетной грамотой Республики Татарстан.
С Александром Никитичем Таркаевым я познакомился в нашем Казанском университете. В тот период, когда я был ректором КГУ, на определенном этапе встал вопрос о новом руководителе вычислительного центра университета. При обсуждении и прозвучала фамилия Таркаева. С этого началось наше знакомство, поскольку после рассмотрения всех возможных вариантов я остановился именно на его кандидатуре.
В университете неоднозначно относились к Александру Никитичу, в том числе специалисты в этой области. Но для меня было важно то, что я почувствовал, – это человек действия, причем разумного действия. А университету в тот период такой подход был крайне необходим. Университет был немного убаюкан сознанием своей значимости, исторической ценности. Но история не отменяет потребность развивать современный университет. Для этого нужны были люди действия. Таким человеком и был Александр Никитич. Могу сказать, что я ни капельки не разочаровался в своем решении. Более того, пришел к выводу, что решение это было очень правильным.
Вот я сказал: Таркаев – человек действия. И мне на память приходит одна ситуация. Вышло, уже не помню даже точно, какое-то постановление то ли центрального комитета КПСС, или совета министров СССР. И я столкнулся с разной реакцией на него двух людей. Один, типично университетский человек, начал говорить, что в этом документе правильно и что неправильно. А второй мыслил совершенно по-другому: он стал думать, как действовать в условиях такого постановления. Я был тогда совсем молод, и это стало для меня важным уроком: как надо действовать.
Если говорить про Александра Никитича, то у него как раз сочетались и те, и другие свойства, он и анализировал, что правильно, и что неправильно, и сразу начинал думать, как действовать в заданных условиях. Его аналитический ум проявлялся всегда. Но в то же время Таркаев был готов действовать…
Потом наступил период всем известной перестройки. Я был выдвинут кандидатом в народные депутаты СССР, и возникла необходимость создать нечто вроде предвыборного штаба. Первыми кандидатами в этот штаб были Александр Никитич Таркаев и Марат Николаевич Овчинников. Они, кстати, дружили. Это были самые важные фигуры, «моторы» штаба. С их стороны я получал всемерную поддержку и очень интересные предложения. Мы обсуждали самые разные вопросы, но, конечно, прежде всего вопросы образования и науки. Идеи были самые разные, и позднее я их использовал во время своей деятельности в комиссии Верховного Совета СССР по науке и образованию. Та позиция, которую я занимал в этой комиссии, по сути дела, была сообща выработанной с участием, в том числе, Александра Никитича Таркаева.
Выборы были альтернативными – одни из первых на нашей территории. И в округе, где я баллотировался, были и другие кандидаты. Конечно, наиболее серьезным моим соперником был известный писатель Диас Валеев. Мы с ним неоднократно вели дискуссии – в том числе и с участием Александра Никитича. Должен сказать, что как кандидат в народные депутаты СССР, я в ряде случаев подвергался критике со стороны Александра Никитича. Но и я его также порой критиковал. Вспоминаю очень характерный случай. Я как-то высказал в его адрес некоторые критические замечания, а потом сказал: «Александр Никитич, вы только, пожалуйста, не обижайтесь, я это говорю по-дружески». А он ответил: «Ну, что вы, Александр Иванович, раз вы мне это говорите, значит, вы мне доверяете». Честно говоря, я прежде не задумывался о критике в таком аспекте, но этот таркаевский ответ был очень показательным…
Именно в тот предвыборный период я почувствовал живой интерес Александра Никитича к экономическим проблемам. Все мы знаем, что он впоследствии занимал по экономическим проблемам вполне определенную позицию. И, что характерно, и почему его очень все уважали, и сторонники, и оппоненты – он всегда вел себя корректно по отношению и к тем, и к другим. И хотя оппоненты не соглашались зачастую с ним, но всегда внимательно выслушивали. Вот эта корректность поведения – одна из характернейших черт, которая была присуща Александру Никитичу. Конечно, его высказывания иногда были резкими, но ни в коем случае не оскорбляющими…
Во время знаменитого (его прямую трансляцию смотрела вся страна) первого съезда народных депутатов СССР Александр Никитич и Марат Николаевич приезжали ко мне в Москву. Мы обсуждали ситуацию, которая складывалась на съезде. Я уж не говорю про постоянные телефонные переговоры, которые у нас велись. То есть моя депутатская работа была коллективной. И уже тогда Александр Никитич показал, что он прекрасно умеет работать в команде. Это проявилось и в последующем, когда Таркаев стал одним из организаторов торгово-промышленной палаты Татарстана и работал председателем ее административного совета, когда организовал свой, очень успешный, бизнес; когда помогал вывести из кризиса КАМАЗ…
