Его компания была трамплином…

Шамиль Исхаков

Выпускник факультета вычислительной математики и кибернетики КГУ. В 1997–2009 годах – сотрудник группы компаний «Диалог». С 2003 года – генеральный директор компании «Диалог-Капитал». С 2010 года – директор департамента корпоративного управления холдинговой компании РТ-АВТО, государственной корпорации «Ростехнологии».

Я познакомился с Александром Никитичем Таркаевым в мае 1997 года, будучи студентом второго курса КГУ. На одной из информационных досок университета было объявление о том, что инвестиционный фонд «Диалог» приглашает на работу студентов. Мне это было интересно, хотя я ничего не знал про этот фонд.

У меня было хорошее образование, золотая медаль, я был победителем республиканских олимпиад и в то время не знал, что конкурс на данную вакансию составлял 30 человек на место.

На собеседовании Александр Никитич поинтересовался, знаю ли я английский язык. Я ответил утвердительно, и дальнейший наш разговор происходил уже на английском, точнее, я очень старался поддержать разговор. Языку меня обучала Ольга Петровна Таркаева. Узнав об этом, Александр Никитич решил поинтересоваться моими знаниями у нее. Как я узнал позже, он наводил справки о моих успехах и у других преподавателей.

Мои попытки уже в том возрасте заниматься бизнесом (мелкооптовые перепродажи в девяностых считались таковым), по-видимому, сыграли свою положительную роль, и я был принят на работу, с 1997 по 2009 годы я работал в фирме Таркаева.

В основном я занимался инвестициями и ценными бумагами. Начал со стажера, далее консультант, руководитель проекта, заместитель генерального директора. В 2003 году была создана отдельная компания «Диалог-капитал» с основной специализацией на управлении денежными активами. Меня назначили генеральным директором этой компании.

Думаю, что фирма Александра Никитича была единственной в Казани, способной в течение двух-трех лет обучить сотрудника так, чтобы после этого человек мог сразу занять руководящую позицию. Причем не было специальных курсов, просто сотрудники были вовлечены в действующие проекты, каждый из которых имел свое направление. Три месяца мы проработали с КАМАЗом, в течение полугода – с Сибирско-Уральской энергетической компанией, потом съездили на Самарский металлургический комбинат… За короткое время мы получали большой, разносторонний опыт.

Александр Никитич вел своих сотрудников, обучал, рассматривая свою компанию как трамплин для желающих продвинуться по карьерной лестнице. Я знаю многих, кто, проработав у него два-три года, делал резкий рывок и уходил на высокие руководящие должности или открывал собственный бизнес.

Таркаев был трудоголиком, мог находиться на работе круглые сутки. Бывало, что и мы задерживались до глубокой ночи. Обычной практикой была работа над проектом с последующей его презентацией заказчику. Под руководством Таркаева мы долго шлифовали презентационный доклад. Но никто не застрахован от ошибок. Уже в процессе выступления Александр Никитич мог ювелирно сгладить все наши недочеты и промахи, если те вдруг обнаруживались в проекте. Это нужно было видеть, это было искусство.

Таркаев говорил: «Вы должны так подать идею клиенту, чтобы он думал, что изначально это была его мысль, только тогда он действительно возьмется за ее разработку и внедрение».

Александр Никитич никогда не говорил: исправьте тот или иной недочет, он спрашивал: «А как Вам такая форма подачи?» Иногда приходилось полностью переделывать презентацию, потому что предложенная Таркаевым нить изложения была гораздо лучше, и это было очевидно.

Александр Никитич старался привить своим сотрудникам языковую грамотность. Каждая пропущенная запятая всегда привлекала его внимание. С тех пор у меня выработалась привычка несколько раз прочитывать написанное на предмет грамотности изложения.

Часто бывает трудно изложить на бумаге что-то новое. Таркаев советовал писать то, что думаешь. «Ваша мысль должна быть изложена на бумаге», – пояснял он.

…Когда Александр Никитич пошел в политику, на бизнес стало оставаться гораздо меньше времени. Наверное, ни один депутат не уделял столько внимания своим обязанностям. Каждую неделю он ездил в свой округ и лично вел прием избирателей. При этом он не просто выслушивал жалобы, а по каждому обращению либо помогал лично, либо составлял необходимые документы для продвижения вопроса.

Александр Никитич всегда был очень вежлив. Я бы назвал эту вежливость профессорской. Несмотря на то, что он был моим руководителем, он никогда не отдавал приказы, всегда обращался с просьбой.

При этом Таркаев не был мягким, не мог им быть, если ты мягок в бизнесе, твой бизнес рано или поздно загнется.

Еще одной его особенностью была необычайная скромность. По своему статусу и доходам, он многое мог себе позволить, но не делал этого. Был период, когда я, его сотрудник, ездил на Мерседесе, тогда как он сам – на Тойота Камри.

Таркаев всегда был открыт для неформального общения. Даже его кабинет располагался так, что можно было зайти, минуя секретаря. Это позволялось любому сотруднику. Дверь могла оказаться закрытой, лишь когда Александр Никитич работал над статьями.

Как-то в поезде я увидел, что Александр Никитич курит, и разговор зашел о вредных привычках. Оказалось, что для него было обычным делом выкуривать пачку сигарет и выпивать бутылку коньяка… в год.

Если до семнадцати лет, до встречи с Таркаевым, на меня оказывали влияние только родители, то позже из сырого несформировавшегося материала именно он создавал во мне профессионала, квалифицированного специалиста, личность.

Александр Никитич говорил: «Всегда думайте о том, что вы будете делать через пять лет». Еще одной идеей, которую он старался донести до нас, было то, что нельзя работать там, где не нравится, не стоит заниматься не своим делом.

Мне больше не встречалось таких людей как Таркаев, ни по спокойствию, ни по стилю мышления, ни по чувству юмора. Сейчас, по роду своей работы, я встречаюсь с десятками людей в день. Никого, даже отдаленно, похожего…