Что делать? Часть 2

В прошлой статье были перечислены некоторые антикризисные меры, которые следовало бы принять немедленно, независимо от того, правильны ли они в долгосрочной перспективе. Во время пожара заливают огонь водой, зачастую зная, что мебель будет безнадежно испорчена.

Меры, о которых шла речь, способны остановить распространение пожара, загасить огонь, но не способны обеспечить комфортную жизнь в квартире, пострадавшей от огня и пожарных.

Также и вливание огромных денег в экономику, скорее всего, вызовет инфляцию, но, тем не менее, большинство правительств идет на это, откладывая решение проблем инфляции «на потом».

Я уже упоминал, что если завтра кризис кончится и наступит относительно нормальная жизнь, то в этой «нормальной жизни» мы окажемся с неконкурентоспособной экономикой, неработоспособной, коррумпированной системой государственного управления, неэффективной системой образования и с армией, не способной к защите наших сырьевых богатств.

Сможет ли страна сохраниться и сохранить источник своего благосостояния – сырьевые запасы Сибири и Дальнего Востока? Не станет ли недавно заключенное с Китаем соглашение о долгосрочных поставках нефти аналогом предвоенных поставок сырья Германии? Что мы должны сделать, чтобы не допустить такого развития событий?

Совершенно очевидно, что любой благоприятный для России сценарий сможет реализоваться только при наличии в стране сильной экономики, причем не финансово сильной, за счет продажи сырья, а, в первую очередь, передовой, способной самостоятельно создавать научно-техническую продукцию, конкурентоспособную на мировом рынке, в том числе, рынке вооружений. Более того, как показал крах Советского Союза, научно-техническая конкурентоспособность должна обеспечиваться системой государственного устройства, комфортной, в первую очередь, для тех, кто обеспечивает инновационное развитие страны и делает ее конкурентоспособной как в экономическом, так и в оборонном аспектах.

Итоги Второй мировой войны показали, что победа в современной войне невозможна без сильного и, по определению, относительно свободного научного сообщества. Это было понято руководством СССР, в результате чего научно-техническая интеллигенция получила значительные права и свободы, обеспечившие значительный скачок в развитии страны в 60-е годы.

Однако именно недовольство научно-технической интеллигенции атмосферой последующего застоя сыграло значительную, если не решающую, роль в ликвидации монополии КПСС на государственную власть.

Симптоматично, что сегодня этот же социальный слой, уже сильно поредевший, чувствует себя выключенным из жизни страны, не участвует в выборах, не смотрит, как недавно сетовал Константин Эрнст, первые каналы телевидения, не доверяет ни власти, ни оппозиции, и устало наблюдает, до какой степени сможет деградировать наше общество.

Забавно, что именно к этому слою должны быть обращены, по сути, все призывы к построению инновационной экономики, которые беспрерывно звучат в исполнении разнообразных политиков и управленцев.

Из анализа инновационной декламации видно, что главными действующими лицами в ней предстают руководители фондов, инвестиционные консультанты, юристы, государственные чиновники, одним словом, кто угодно, кроме инженеров и ученых, которые оказываются чужими на этом празднике жизни.

Так что же о мерах по построению конкурентоспособной экономики?

Построить ее смогут только свободные люди, верящие в важность своего дела для народа, осознающие собственную социальную значимость и уважающие людей, ставящих им задачи.

Поэтому все стратегические антикризисные рецепты относятся не столько к экономике и финансам, сколько к политике и теории управления.

Для того, чтобы снизить коррупцию до среднемирового уровня, абсолютно необходимы свободные средства массовой информации – в первую очередь, телевидение. Телевидение свободно, только если оно не управляется напрямик государственными чиновниками. Варианты возможны разные: от сочетания государственного финансирования с общественным редакционным советом, как в Великобритании, до полного запрета на использование бюджетных денег для промывки мозгов налогоплательщиков, как в США. С моей точки зрения для нас более реален британский вариант, в случае, если общественный совет будет формироваться из представителей всех парламентских партий с правом вето любого члена Совета.

Свободные выборы в сочетании со свободными СМИ могут стать серьезным препятствием для попадания в парламент людей, которые подозреваются в совершении тяжких уголовных преступлений или просто забывают упомянуть о десятке-другом миллионов долларов, размещенных за границей. А ведь именно Госдума сильно смягчила закон о борьбе с коррупцией, предложенный президентом Медведевым. Видимо, он не был комфортным для большинства депутатов.

Для достижения конкурентоспособности на мировом рынке российские компании должны закаляться в конкурентной борьбе на своем внутреннем рынке. Следовательно, надо избегать монополизации внутреннего рынка. Например, в недавнем прошлом было бы разумно не ломать Рыбинско-Уфимский моторостроительный альянс усилиями лично Путина, а дать возможность двум моторным холдингам конкурировать друг с другом. Это особенно важно в случае Гособоронзаказа, который по определению размещается в стране и имеет тенденцию при отсутствии конкуренции безгранично дорожать. При этом качество технических решений проверятся только в реальной войне. Даже в советское время, при незыблемой вертикали власти, считалось правильным обеспечивать жесточайшую конкуренцию оборонных и космических НИИ и КБ.

В тех же редких случаях, когда государственная монополия неизбежна (например, в ядерной энергетике), она должна быть организована по принципу бюджетного государственного учреждения – без малейшего бизнес-оттенка.

Только наличие полноценной конкуренции может породить спрос на технические и технологические инновации и, соответственно, вернуть высокий социальный статус вместе с достойным уровнем доходов ученым и инженерам.

Вернуть нашу экономику в конкурентное состояние, значит последовательно демонтировать созданную в последнее десятилетие государственно-монополистическую систему. Это и есть главный принцип долгосрочной антикризисной стратегии.